Ускорил ли украинский кризис сближение между Ираном и Россией

В Тегеране противники соглашения 2015 года, СВПД (Совместный всеобъемлющий план действий) набрались смелости. Саид Джалили, высокопоставленный сотрудник службы безопасности при президенте Махмуде Ахмадинежаде, утверждал, что СВПД принес мало внутренних инвестиций и нанес «чистый ущерб» еще до выхода США в 2018 году.

Джалили выступает за «экономику сопротивления», основанную на внутреннем производстве и снижении зависимости от импорта. Но в то время как внутренняя занятость в Иране немного выросла после того, как США в 2018 году вышли из СВПД и ввели санкции «максимального давления», согласно правительственным данным, некоторые экономисты предположили, что это была скорее реакция на обстоятельства, включая падение риала, чем какая-либо стратегия.

Аналогичным образом, из-за «максимального давления», препятствующего усилиям правительства Рухани по привлечению западноевропейских инвестиций, в том числе крупных энергетических компаний, Иран обратился в другую сторону, и этот подход кристаллизовался в президенте Эбрагиме Раиси, выступающем за «поворот на восток».

Но многие аналитики утверждают, что украинский кризис — хотя чиновники режима тщетно надеялись, что он заставит Европу отчаянно нуждаться в иранских энергоносителях, — ускорил сближение между Ираном и Россией, которое, по словам обеих сторон, они хотели бы основывать как на экономике, так и на безопасности.