Мать сказала террористу: "Вы убили Мааян". Он ответил: "Да, по ошибке"
В "черную субботу" террористы проникли в дом семьи Идан в кибуце Нахаль-Оз, убили старшую дочь Мааян и похитили отца семьи, Цахи. Ужасающие события были задокументированы и транслировались в прямом эфире.
Читайте нас в Telegram: только самые актуальные и проверенные новости
Утром 7 октября семья Идан - Гали, Цахи и трое их детей: Мааян (18 лет), Яэль (11 лет) и Шахар (9 лет) - прятались в убежище своего дома в кибуце Нахаль Оз. Большая группа террористов ворвалась в их дом, взяла их в заложники, убила Мааян и похитила Цахи. Террористы задокументировали эти чудовищные действия и транслировали их в прямом эфире.
"Если за неделю до того вы спросили бы меня о подобной ситуации, я бы ответила, что даже в самых страшных кошмарах мы не думали, что такое может произойти", - вспоминает Гали. Если бы вы спросили меня, как я буду вести себя в такой ситуации, я бы сказала, что, наверное, упаду и потеряю дар речи". Цахи обычно является тем, кто поддерживает меня и реагирует на события, но он был в полном шоке. Он не мог функционировать. Мне пришлось взять ситуацию в свои руки, потому что у меня дома есть еще дети, которых нужно защищать".
"Это произошло автоматически. В тот момент я сделала все, чтобы защитить своих детей", - рассказывает Гали. "Нет такой матери, которая поступила бы иначе. Они превратили наш дом в свой центр. Террористы входили и выходили из дома, стреляли из РПГ с балкона. Это было безумие. Один из командиров сидел и разговаривал с нами. Он сказал, что мы убиваем их детей, но он не хочет убивать наших. Я сказал ему: "Но вы же убили Мааян. Вы застрелили ее". Он сказал: "Да, по ошибке". Нет никакой ошибки. Когда ты стреляешь в дверь, которую кто-то держит, это преднамеренное убийство".
Удалось ли вам что-то сказать Цахи перед его похищением? "Мы посмотрели друг на друга. Я сказал ему: "Милый, я люблю тебя. Пожалуйста, не делай глупостей". Он ответил, что любит меня и детей. Дети кричали: "Не забирайте его". Террористы сказали им: "Успокойтесь, он вернется". Я ухватилась за эти слова и сказал: "Верните его. Пришло время".
Как дети справляются с тех пор? "Дети вошли в привычный ритм жизни, конечно, получают лечение. В разговорах всплывают такие темы, как то, что они видели, что слышали. Они ожидают этого постоянно. Когда речь заходит о ком-то, Шахар спрашивает, жив ли он, мертв или похищен. Это своего рода психологическая норма, но я забочусь о них, а их лечат. Я очень надеюсь, что в их душах нет глубоких ран".
За прошедшее время вы успели хоть немного погоревать? "Времени на скорбь не было. Были похороны, и я позволила себе сломаться, но мы не в трауре. Мы не можем быть в трауре. Мы все еще там. Все продолжается. Цахи там, и пока Цахи там, моя семья сейчас неполная. Я все еще борюсь за свою жизнь, за жизнь своих детей. С моей точки зрения, это та же самая битва. Мы все еще переживаем это травматическое событие".
Что вы чувствуете, наблюдая за возвращением похищенных, зная, что Цахи среди них нет? "Я рада за каждого, кто вернулся. Это проблески света, такого счастья не бывает. Даже дети радуются и настаивают на том, чтобы наблюдать за каждым таким событием. Это вселяет надежду. С другой стороны, я беспокоюсь за Цахи. Со временем появляется опасение за его жизнь. Его удерживает террористическая организация, возможно, ХАМАС, кто знает, в каких условиях, в каком доме, и не грозит ли ему сейчас опасность. Мысли об этом лезут в голову бесконечно".
Получили ли вы какую-либо информацию о нем от освобожденных заложников? "Даже если я получу от него информацию, это только усложнит ситуацию. Сейчас я знаю, что он жив. Даже если они видели его, они могут переместить его в другое место. Никогда не знаешь, где он находится. Его держат в условиях террора, и кто знает, не используют ли они его теперь в качестве живого щита".