Мы сообщали обо всем. Рассказ наблюдательницы из Нахаль-Оз

Амит Йерушалми два года служила наблюдателем в Нахаль-Оз и была демобилизована  за месяц до внезапного нападения. Она рассказала журналистам 12-го канала о том, что видела собственными глазами, сообщила дальше - но ничего не произошло. 

Йерушалми говорит: “Мы видели учения, люди стреляли и  отрабатывали захват танка. Занятия проходили раз в неделю, два раза в неделю, каждый день, несколько раз в день. Мы видели объезды линии границы, людей с биноклями и фотоаппаратами. Это происходило в 300 метрах от забора. Было много беспорядков, люди спускались к забору и подрывали взрывчатку в безумных количествах".

Вы сообщали об этом дальше?

"Понятно, я все пишу в компьютере и передаю дальше. Не знаю, что из этого получилось, мы, собственно, не знаем, что делать с этой информацией".

Вы были там в тот день, когда белые пикапы проезжали мимо забора?

"Да, я сидела в тот день на посту и все передавала. Я видела все, все автомобили Toyota, и передавала всю информацию. Когда мы увидели эту колонну пикапов, мы сказали - это необычно, такого не должно быть. Это не то, что нужно ставить на повестку дня. Два года я просидела в наблюдательном пункте и ни разу не видела колонну пикапов".

А что говорили командиры? Не понимали, что это эскалация?

"Даже штабу нечего было делать. В конце концов, они такие же, как я, в наблюдательном пункте. Мы  всего лишь глаза. Нам говорили, что что-то будет, но мы не знаем, когда. Говорили, что следующая война начнется с вторжения, но когда - неизвестно. И все, больше ничего. Был сценарий проникновения и рейда через туннель или через забор, как это и произошло. Никогда не говорили о сотнях террористов и 20 населенных пунктах, говорили о проникновении 10-20 террористов, которые проникают через забор, захватывают небольшой пост, и похищают двух-трех солдат. Это самый худший вариант, которому нас учили".

В беседах между вами, наблюдателями, о чем вы говорили?

"Мы говорили о том, что что-то необычное, что что-то не так. Мы сидели на дежурстве, мы все видели и говорили о том, что когда-нибудь это настигнет и нас".

Что Вам запомнилось из той "черной субботы"?

"Утром я проснулась от потока сообщений от девушек: "Нам страшно, мы в укрытии, там ракеты, там стреляют по базе, там террористы на базе". Наблюдательный пункт подожгли, и одна выбралась через окно ванной комнаты. Она получила травму от вдыхания дыма. Вторая была в убежище. Террористы вошли в убежище , стреляли очередями и забросали их гранатами. Ее ранило осколками и у нее огнестрельное ранение руки. Ей удалось убежать в комнату и прятаться в ней в течение семи часов".

Насколько Вам известно, что они сделали, как только поняли, что начался прорыв?

"Я не знаю точно, что произошло, потому что большинство было убито, но я знаю, что в первое мгновение открыли огонь по всем камерам наблюдения. Те, чьи камеры продолжали работать, остались сидеть и передавать информацию. Они продолжали, даже когда на базе были террористы".

Через какое время после подобного должна прибыть помощь?

"Самое большое -  в течение десяти минут. Я не знаю, что там произошло, я действительно понятия не имею. Я знаю, что они стреляли по вертолету и стреляли по танку, я не знаю, что произошло по дороге".

Понимали ли они в реальном времени масштабы события?

"Они понимали и знали, что делать. Обычно на мероприятиях они очень быстро понимают, что происходит, и есть телефонная связь с командирами в тылу и между командирами. Девушки сидят на посту и выполняют свою задачу - защищают кибуц. Они защищают кибуц, объявляют, делают все, что могут. Мы к этому привыкли, нас учили, что мы сообщим, что прилетит вертолет и кто-то нас спасет. Наша задача была защищать кибуц, а не себя. Нам всегда говорили, что кто-то прилетит нас защищать".