Ни оппозиции, ни альтернативы
Перед лицом горя и боли, которые испытывает сейчас народ Израиля, не говоря уж о родственниках погибших, политическая аналитика выглядит не слишком уместной. Но увы, реакция на подлое убийство шестерых заложников ХАМАСом слишком очевидно показывает: у нынешней власти нет никакой альтернативы, кроме эмоциональной.
Только эмоции заставили людей выйти на улицы. Только эмоции стоят за объявлением общенациональной забастовки, которая в итоге превратилась в частичную. Только эмоции звучат в гневных выступлениях лидеров парламентской оппозиции. И если
можно понять рядовых граждан, и тем более тех, кто понес потери в этой войне, то в действиях политических и профсоюзных лидеров не видно никакого смысла. Забастовки и демонстрации не приводили к смене правительства даже в более спокойные времена, а сегодня они лишь дают повод для радости нашим врагам во главе с Синваром.
Не странно ли, что правительство, у которого так много оппонентов и критиков, которое вызывает столько ненависти и протестов, до сих пор у власти в демократической стране? Может, дело в том, что, при всем недовольстве политическим курсом, в Израиле не существует нормальной, действенной оппозиции? Причем нет ее ни в Кнессете, ни на улице. Так было с самого начала, еще до войны, и так продолжается по сей день.
После 7 октября прошлого года люди были слишком оглушены отчаянием и горем, чтобы заниматься политическими протестами. К тому же в первые дни мы верили в единство, доверяли правительству, и даже представители оппозиции без споров вошли в узкий военный кабинет, откуда в конце концов вышли, хотя это уже ничего не изменило. Между тем, с самого начала задача спасения заложников не была приоритетной в планах главы правительства по отношению к Газе и ХАМАСу, и этого никто не скрывал. А через несколько месяцев боевых действий стало понятно, что вернуть заложников без сделки Израиль не сможет. Понятно было и то, что Нетаниягу не пойдет на серьезные компромиссы в переговорах с ХАМАСом.
Оставим сейчас в стороне причины, по которым премьер сопротивляется сделке. Заботится ли он о своем кресле или искренне уверен, что действует на благо страны, – в данном случае не это важно. Поговорим о тех, кто с ним не согласен и считает его
позицию ошибочной, вредной, преступной.
Прежде всего, даже среди семей заложников и других жертв ХАМАСа нет единодушия в отношении сделки и ее условий. Так, форумы «Тиква» и «Гвура» (первый объединяет родственников пострадавших 7 октября, второй – семьи солдат, павших во время операции «Защитные мечи») выступили против забастовки и за продолжение военных действий. Но и те, кто настаивает на прекращении войны, остановились в своих требованиях где-то на полпути. Несмотря на то что к их выступлениям присоединились многие противники действующей власти и на демонстрациях рядом с плакатами «Верните их сейчас!» появились призывы «Биби в отставку!», из этого союза не родилось никакой сколько-нибудь оформленной политической силы. Никто из видных деятелей оппозиции даже не попытался возглавить это движение, видимо, не найдя цели, которая могла бы стать общей политической платформой. В этом беда всех уличных протестов, инициированных «снизу», - обычно они привлекают людей с разными взглядами, которые не могут прийти к единому мнению и противопоставить его официальной политике.
Неудивительно, что и нынешние протестные акции постепенно превратились в рутинные собрания единомышленников, напоминая довоенные демонстрации против судебной реформы. Движение за освобождение заложников породило много
концептуальных и культурных явлений – инсталляции, выставки, спектакли, перформансы… Все это помогало и помогает выплеснуть горечь, выразить сочувствие осиротевшим семьям, но никак не влияет на решения власти.
Но к простым людям претензий нет - во время войны и так трудно выживать. Тысячи семей проводили своих близких в армию. Часть страны сидит под обстрелами или покинула свои дома. А родственникам заложников тяжело просыпаться по утрам, а не
то что выходить на улицу.
Но что же политические деятели? Даже после того как правительство вновь окончательно распалось на коалицию и оппозицию, лидеры этой оппозиции лишь продолжают произносить дежурные обличительные речи и раздавать резкие
интервью. Все согласны, что во время войны можно, а порой необходимо менять власть. Но оппозиционеры в Кнессете даже не пытаются договориться между собой и хотя бы провести вотум недоверия – не говоря уж о том, чтобы объединиться с далеко
идущими целями. Кое-кто параллельно ведет негласные переговоры об условиях присоединения к кабинету. Но и убежденные противники официального курса лишь обмениваются нападками с своими ультраправыми оппонентами, а войной и страной
по-прежнему руководит Нетаниягу.
Лидеры оппозиционных фракций первыми должны были понять, что ни плакаты, ни выступления перед Конгрессом, ни пикеты перед Кнессетом, ни гневные статьи не помогут вернуть похищенных. И что террористы будут убивать пленников - ради
устрашения, чтобы надавить на Израиль и просто случайно. Это стало ясно задолго до той трагической ночи, когда ЦАХАЛ нашел в тоннелях шесть тел. Разве не лицемерие - кричать «правительство убивает заложников!» и не пытаться сменить это
правительство?
Откуда такая пассивность? От чрезмерных расхождений во взглядах или от страха промахнуться, совершить ошибку, которая повлияет на репутацию, электоральный вес и всю дальнейшую карьеру? Не только. В первую очередь израильская политическая оппозиция, вся как один, боится ответственности. В столь трудное время принимать решения и отвечать за них очень рискованно. К сожалению или к счастью для Израиля, у политической оппозиции нет лидера, готового взять на себя этот груз, а если бы был, то вряд ли ему было бы на кого опереться. Поэтому - тоже к сожалению или к счастью, - при нынешнем раскладе у правительства нет альтернативы.