Все ли можно, когда можно все
Скандал вокруг решений нового министра культуры Мири Регев и министра просвещения Нафтали Беннета всколыхнул все общество, в том числе и тех, кто не собирался смотреть ни спектакли, ни фильм, ставшие камнем преткновения.
Угроза прекратить государственное финансирование арабского театра из Яффо "Эльмина" за отказ выступать в Иорданской долине, запрет спектакля "Параллельное время" хайфского театра "Аль-Мидан" по пьесе террориста Валида Дака, отмена официального показа фильма об Игале Амире на иерусалимском фестивале – все это заставило Израиль заговорить не о политике, а о культуре. Впрочем, в Израиле без политики не бывает ни культуры, ни искусства, ни скандала, и в этом нам приходится лишний раз убедиться.
Израильские деятели искусств выразили бурный протест против "введения политической цензуры". Три тысячи человек подписали петицию об отставке министра культуры. Мири Регев была буквально освистана на церемонии вручения премий в сфере театрального искусства в тель-авивском центре "Эйнав". Спокойнее всего отреагировали создатели фильма об убийце Рабина, отметив, что организаторы Иерусалимского фестиваля ограничили показ фильма не только под давлением министерства, но и под влиянием общественного мнения.
Однако общественное мнение сегодня разделилось диаметрально. Одни считают, что правительство подрывает свободу слова и демократические ценности. Другие – что государство имеет право защищать себя от тех, кто пропагандирует враждебную идеологию и террор, или, по крайней мере, не должно субсидировать эту деятельность.
С проблемой "все ли можно, когда можно все" сталкиваются все демократические страны. В Израиле же скандал возвращает нас к другому, более глобальному вопросу: живем ли мы в состоянии мира или войны. Дать на него ответ так трудно, что многие просто выбирают для себя, где они живут – в воюющей стране или в мирной.
Артисты хотят считать, что Израиль – мирная демократическая страна, в которой если и есть за что бороться, то только за права человека и свободу слова.
Мири Регев и Нафтали Беннет чувствуют себя на переднем крае борьбы за выживание еврейского народа. Поэтому так трудно прийти к консенсусу: у войны и мира разные границы свободы. По сути, Израиль все время лавирует между этими границами, стараясь остаться демократическим государством с заряженным ружьем. Единственный выход – рассматривать каждый случай отдельно.
Тот факт, что яффский театр, получающий государственные дотации, отказывается где-то выступать по идеологическим соображениям, не имеет отношения к искусству. Если такой театр не закрывают и не отменяют его спектакли, а всего лишь ограничивают его финансирование – это вполне легитимная реакция со стороны государства.
Что касается запретов на показ, то они лишь усиливают интерес к запретному плоду. Так произошло с фильмом про Игаля Амира, который вряд ли привлек бы столько внимания, если бы не скандал вокруг него. Конечно, организаторы фестиваля имели право выставить какие-то идейные требования и не допустить к показу те или иные фильмы. Только делать это надо с самого начала, а не по команде "сверху".
Вопрос со спектаклем "Параллельное время" более сложный. Можно представить себе чувства родных Моше Тамама, убитого террористом, да и других близких жертв террора. И все же спектакль стоило не запретить, а наоборот - широко показывать и еще шире обсуждать. У общества достаточно демократических способов для выражения своего несогласия: акции протеста, пикеты, публицистика. Наконец, бойкот, который одобряют многие наши деятели культуры, когда речь идет о поселениях. А лучше всего было бы показать его именно жителям поселений. Тогда, наконец, артисты услышат – возможно, впервые – голоса людей, которые видят лицо террора без прикрас.
Многие возмущены тем, что спектакль "Параллельное время" включен в так называемую "культурную корзину", то есть рекомендован к просмотру для учащихся.
По данным СМИ, его успели посмотреть около 900 учеников 11-х и 12-х классов. Но означает ли это, что они стали поддерживать или оправдывать террор? Не стоит считать зрителей дураками, даже если эти зрители - старшеклассники. Позиция человека не формируется одним спектаклем или фильмом. Но если у таких произведений действительно есть своя аудитория, если до сих пор никто не выразил протест против спектакля, - это повод задуматься.
И все же запреты не решают проблему, а создают опасный прецедент. В следующую каденцию у власти может оказаться другая партия и другие министры, которые начнут запрещать неугодные им фильмы и спектакли. А отсюда недалеко до создания "министерства правды" и охоты на ведьм.
Политика вмешалась в культуру не с того момента, когда Мири Регев и Нафтали Беннет обратили внимание на репертуар театров и фестивалей.
Решение репертуарной комиссии одобрить спектакль по пьесе террориста было безусловно политическим. Открытие в Хайфе арабского театра происходило под патронажем министра культуры Шуламит Алони (МЕРЕЦ) и мэра Амрама Мицны (Авода), и в этом трудно не разглядеть политический подтекст.
Сегодня депутат Яаков Пери ("Еш Атид") готовит законопроект о формировании Управления по культуре, которое не будет подчиняться министерствам и якобы будет стоять над политическими интересами. Но это лицемерие. В ситуации, когда подавляющее большинство деятелей культуры в Израиле придерживается левых взглядов, такое управлении будет однозначно политизированным.
В течение многих лет государство закрывало глаза на явный перекос в нашей культуре и искусстве. И сейчас приходится действовать хирургическими методами, хотя всего лишь нужно было в свое время поощрять и поддерживать других авторов и другие коллективы, не отдавая театр, кино, СМИ и литературу на откуп левым. Уж если существует государственное субсидирование культуры, то распределяться оно должно пропорционально.