О чем должны говорить победители
Верит ли хоть кто-то из участников переговоров в Каире, что речь идет о десяти годах затишья, а не о короткой передышке, за время которой террористы сумеют перевооружиться? Вряд ли. Все они хорошо знают цену обещаниям ХАМАСа. Не случайно лидеры исламистов так решительно отвергают одно из немногих условий Израиля - о демилитаризации Газы. Что касается требований ХАМАСа, то все они так или иначе способствуют восстановлению военного потенциала. Открытие КПП, где ни международные наблюдатели, ни спецслужбы Аббаса не смогут отследить поставки разобранных ракетных установок. Строительство порта, через который контрабандное оружие будет поступать и вовсе бесконтрольно. Впрочем, в ХАМАСе понимали, что на порт и аэропорт Израиль никогда не согласится, поэтому у них подготовлено запасное условие - расширение зоны рыболовства для жителей Газы. На практике это также создает возможность для нелегальной переправки грузов в Газу.
Прекращение полетов израильских самолетов над территорией Газы затруднит работу разведки. Требование освобождения хамасовских активистов, задержанных в ходе операции «Вернуть братьев» в комментариях не нуждается. Даже восстановление разрушенных кварталов – вопрос сугубо гуманитарный – означает поставку стройматериалов, которые с высокой вероятностью пойдут на создание новых тоннелей, а деньги на строительство осядут в карманах хамасовских боссов.
Нетрудно заметить, что в ходе переговоров совсем не обсуждаются такие вопросы, как признание ХАМАСом еврейского государства и отказ от идеи его уничтожения. Даже ради приличий никто не говорит о том, что администрация Газы ставит своей целью мирной сосуществование с соседями и экономическое благосостояние жителей сектора. Никаких иллюзий. ХАМАС не собирается поступаться принципами – это по-прежнему агрессивное, военизированное, радикальное формирование, как и Исламский джихад.
Но участники переговоров продолжают эту странную игру в поддавки, хотя новая война не нужна никому из них. Война не нужна ни Египту, который опасается распространения исламизма на своей территории. Она не нужна ни ФАТХу и Абу Мазену – поскольку, пока из Газы стреляют по Израилю, мирный процесс топчется на месте, авторитет ХАМАСа на Западном берегу растет, а доверие к палестинцам в мире, наоборот, падает. Об Израиле и говорить нечего. Более того – никого из них не устраивает власть ХАМАСа в Газе. Тем не менее, и Израиль, и Египет ведут переговоры с палестинской делегацией, а представители ПНА в ней участвуют, хотя она выражает исключительно интересы ХАМАСа. Стоит ли удивляться, что исламисты Газы торжественно заявляют о своей победе – ведь с ними обращаются, как с победителями. Как заявил Халед Машаль, прекращение огня и переговоры о снятии блокады с Газы — это продолжение обстрелов Израиля другими методами.
Египтян и Абу Мазена еще можно понять – они связаны понятиями об арабском единстве и приверженности идее палестинской независимости. Но почему им подыгрывает Израиль? Несмотря на постоянные заявления о недопустимости переговоров с террористами, именно этим и занимается израильская делегация в Каире.
В политическом аспекте участие Израиля в сделке с ХАМАСом повышает легитимацию последнего и способствует его международному признанию. Кроме того, несмотря на недавнее примирение ХАМАСа с ФАТХом и присутствие в палестинской делегации «свадебных генералов» ПНА, Газа на этих переговорах рассматривается как отдельная административная и политическая единица, некая «автономия в автономии». Рамалла не контролирует ситуацию в Газе, и переговоры в Каире сделали это признанным фактом на официальном международном уровне.
Если посмотреть с практической точки зрения, то Израиль пытается договориться непонятно с кем, с бандой, преступно захватившей власть семь лет назад. Если завтра там произойдет очередной переворот – будет ли новый режим соблюдать договоренности, достигнутые в Каире? Вопрос излишний, поскольку и сам ХАМАС их соблюдать не будет.
На какие бы требования ни согласился Израиль, речь идет не о мире, а лишь об отсрочке новой войны, о том, разразится ли она через несколько месяцев или через два года.
Как известно, боевики поставили ультиматум, обещая возобновить обстрелы Израиля, если за 72 часа прекращения огня соглашение не будет достигнуто. Таким образом, переговоры ведутся хоть и не под огнем, но «под ультиматумом». Но Израиль имеет право выдвинуть свой ультиматум. Например, полная отмена всех договоренностей при первом же выстреле в сторону нашей территории. Такое условие не отменит будущее противостояние, но оно хотя бы позволит еврейскому государству вести себя, как победитель, а не побежденный. Если победители вообще должны с кем-то о чем-то договариваться.