Как всегда и даже хуже

Каждый раз, идя на выборы, политики и избиратели надеются на лучшее. Политики верят в успех, избиратели – в честность и справедливость. И те, и другие рассчитывают, что новое правительство будет стабильным и работоспособным, сумеет противостоять вызовам и провести в жизнь необходимые стране реформы. Но в итоге, по расхожему выражению, все оказывается, как всегда, а то и хуже. А проще говоря, сложилась такая ситуация с растановкой политических сил, что очередные досрочные выборы начали обсуждаться еще до того, как новый Кнессет был приведен к присяге. Обозреватели опасаются, что сшитая на живую нитку коалиция расползется по швам при первой же проблеме.

Дело даже не в минимальном численном перевесе (такое в нашей истории уже бывало), а в принципиальных разногласиях. Партии, подписавшие коалиционное соглашение, видят друг в друге конкурентов, а не партнеров. Единственная причина, по которой они оказались в одной упряжке – посты и должности, за которые в последние дни велась азартная, беззастенчивая торговля. Для удовлетворения всех аппетитов Нетаниягу теперь добивается отмены закона, ограничивающего число министерских портфелей. Тот факт, что закон был принят всего лишь в прошлую каденцию и поддержан самим премьером, только подтверждает грустную истину: наши избранники используют законодательство так, как им выгодно и удобно.

Оппозиция тем временем рвет и мечет, обещая свалить правительство при первом же удобном случае. Но новые выборы не принесут ощутимых перемен, разве что довольные и возмущенные поменяются местами. И новые победители будут латать дырки, вместо того чтобы поменять всю систему.

Двухпартийная политическая система сформировалась в Израиле в то время, когда элита была более или менее однородна и народ не подвергал сомнению ее право на власть. С годами многое изменилось - разные волны алии, расслоение общества, мирный процесс и другие события, вызывающие противоречивое отношение, привели к появлению новых политических сил и ослаблению традиционных право- и лево-центристских движений. Впрочем, они и в лучшие времена не набирали больше 50%, поэтому правительство всегда было коалиционным. Просто состав коалиций становился все более пестрым и случайным.

С этим пытался бороться Ариэль Шарон, создавая партию, которая, по его замыслу, должна была иметь абсолютное большинство в Кнессете и проводить собственную политику без оглядки на других. Но «Кадима» оказалась партией одного лидера. Еще раньше была предпринята попытка сократить многопартийность за счет проведения отдельных выборов премьер-министра – но число и представительство мелких и секторальных партий только увеличилось. Определенный результат дало повышение электорального барьера до 3,25%. Подразумевалось, что мелкие партии будут заключать блоки и создавать общие списки, чтобы пройти в Кнессет. Но пока этот принцип почти не работает: наши политики плохо умеют договариваться и слишком самонадеянно оценивают свои шансы.

Кроме того, сами израильтяне, хоть и сетуют на многопартийную путаницу, но голосуют за самые разные партии. И это понятно: наше общество слишком разнородно. Кое-кто даже предлагает не повышать, а отменить электоральный барьер, чтобы в Кнессете были представлены все взгляды и прослойки населения. Предложение спорное, хотя вряд ли ситуация станет существенно хуже. Возможно, в этом случае в большую политику придут люди, которых волнует благо общества, а не должности. Пусть их будет совсем не много, но не исключено, что именно они смогут находить общий язык и формировать работоспособные блоки.

Есть в Израиле и сторонники мажоритарной выборной системы, при которой голосование проводится по избирательным округам. В этом есть резон: сегодня мы голосуем за партийные списки и не можем повлиять на их состав. Однако при мажоритарной системе у мелких и "нераскрученных" партий в регионах немного шансов.
Коалиционная торговля, которая обходится стране в миллиарды шекелей и приводит к отмене уже существующих полезных законов, - не единственный порок системы. Не менее серьезная проблема – произвольное назначение министров и других высокопоставленных чиновников. В расчет не принимается ни образование, ни профессиональный опыт, ни организационные способности назначенца. Создается впечатление, что руководить министерством гораздо проще, чем преподавать в школе, вести бухгалтерскую отчетность, программировать. В Израиле мало найдется вакансий, на которые работников принимают без конкурса, экзаменов и документов, подтверждающих квалификацию – но среди них должности министров и их замов. Так журналист оказывается во главе финансового ведомства, бывший профсоюзный босс начинает отвечать за оборону и т.п. – мы знаем десятки таких примеров. И каждый новоиспеченный министр приводит с собой команду соратников по партии, чаще всего таких же непрофессионалов.

Конечно, опытный руководитель может успешно работать и в новой для него отрасли, но даже это не принимается в расчет. Политики получают посты исключительно в зависимости от того, что заслужила, исходя из количества мандатов, и что сумела выторговать их фракция.

Изменить ситуацию мог бы переход к президентской форме правления, когда президент сам назначает министров. Но при этом власть сосредоточивается в руках одного человека и его приближенных. Решением могло бы стать "технократическое" правительство, состоящее из специалистов, а не политиков. Эта система исключила бы не только коалиционную торговлю, но и ситуацию, при которой министерства становятся фактически филиалами той или иной партии.

Есть и другие варианты, но маловероятно, что они когда-нибудь будут осуществлены. Для этого политическая система должна пережить настоящий коллапс. А до тех пор нынешние партии постараются сохранить устраивающее их положение, при котором они попеременно делят портфели и бюджет.